Денно и ночно, в одиночестве, точит строчки,

Теченье сносит символы, редкий почерк, точки.

Кучер чернявых сечет, чеканят строем солдаты,

Черный чай льют черные лакеи, фраки.

Раковые дамы в трауре, лица оттенком мрамора,

Фигуры рыхлые, безумные, парады рванные.

Нрав как у разъяренных рысей, то ревут, то калечат,

Разбит порочный круг, разменялись чёт и нечет.

Тропа до погоста не зарастет вовеки,

Последний путь один для всех, богачу и калеке.

Чуток земли вглубь насыпью, сверху немного,

Тихо плывет гроб мерным шагом, в ногу.

Все мечты, надежды ее, в одной коробке,

Любили дети, уб*йца жив, но проклят.

Бегут часы неумолимо, как слезы на ладан,

Еще одна судьба, земля принимала падаль.



Время забирает жизнь, оставляет боль,

Ударами в висках подступает кровь.

Для одного все кончено, саван на лице,

Сломанная жизнь других, кто остался на земле



Продолжается, как ни стараются забыть,

Не получается, Бог жесток.

Одним все, другим - каменный чертог, плита,

Финал и слезы с другого края бытия.



Где бы не явилось горе, все похоже,


Те же слезы, те же причитания, одно и то же.

Тот же черный цвет одежды, те же молитвы,

Либо родителей хоронят дети, либо родители

Своих принцесс, отец не в силах был сдержать себя,

И разбил лицо жены, любя.

Еще одна причина для темных очков

Когда на дочери надета пара белых башмачков.



Ей в этот день дарят цветы, но не увидит их она,

Помутненными зрачками пустоты.

И в этот день либо хорошее, либо молчание,

Значит, будут молчать те, кто в нее кончали.

Двое надеются, она станет ангелом хранителем,

Смотря с небес, но это сомнительно.

Оставшиеся годы прожить, фотоальбом листая,

И не знать, что ангелы живут к югу от рая.



Время забирает жизнь, оставляет боль,

Ударами в висках подступает кровь.

Для одного все кончено, саван на лице,

Сломанная жизнь других, кто остался на земле



Продолжается, как ни стараются забыть,

Не получается, Бог жесток.

Одним все, другим - каменный чертог, плита,

Финал и слезы с другого края бытия.